Снимите этого с руля


Крепчает не только рецессия, но и общий кризис автомобилизма. Мы перестаем приобретать машины, потому что они становятся не нужны. В больших городах личный автомобиль скоро станет таким же анахронизмом, как лошадь.

На автомобильном рынке глубокий траур. За год продажи новых машин упали на 42,5%. Основная причина этого сокращения – экономическая.

«Машина начинает себя худо-бедно оправдывать лишь в том случае, если она стоит меньше 600 тысяч рублей»

Рецессия крепчает, рубль падает, цены растут, наша с вами покупательская способность уменьшается. Но есть в этих страшных процентах и составляющая иного рода, которую, к сожалению, никто пока не считал.
Крепчает не только рецессия, но и общий кризис автомобилизма. Мы перестаем приобретать машины, потому что они становятся не нужны. В больших городах личный автомобиль скоро станет таким же анахронизмом, как лошадь.

Не верите? А вы просто возьмите в руки калькулятор и посчитайте все, что вы потратили за последний год на этого четырехколесного троглодита.

Итак, предположим, вы относитесь к верхней прослойке среднего класса, то есть зарабатываете достаточно, но деньги все-таки считаете. У вас под задницей, например, Audi Q5 – машина совсем не дешевая, но и не самая дорогая. Цена начинается от 2,3 млн рублей. Если найдете прошлогодний экземпляр, могут округлить до двух.

Первая статья расходов самая незаметная – естественная потеря в цене за выслугу лет. Возьмем стандартный подход: 20% в первый год и по 10% в последующие. То есть та же пятая «Авдотья» обошлась вам в 200 тыс. просто по факту выезда за ворота автодилера, и еще столько же набежало к концу первого года эксплуатации.

Идем дальше. Страховка. С такой машиной, конечно, нужно иметь не только ОСАГО, но и КАСКО, а это в самом лучшем случае 150 тыс. рублей. Уже бодрит?

Налог. Он, зараза, постоянно растет, в этом году за удовольствие кататься на двухлитровой Audi Q5 государство дерет 16 тыс. Прибавьте сюда первоначальные траты на регистрацию, а также неизбежные штрафы. Думаю, на 20 тыс. в год государственная долька потянет.

Бензин. Пусть будет 10 литров на 100 километров, и предположим, что за год вы накатали средненькие 30 тыс. По нынешним ценам это 108 тыс. рублей за год. Сюда добавляем еще омыватель стекол, прочую мелкую автохимию и получаем 110 тыс.


Та же пятая «Авдотья» обошлась вам в 200 тысяч просто по факту выезда за ворота автодилера (Фото: Виталий Белоусов/РИА Новости)
Техосмотр от официального дилера. Первый 15 тыс. рублей, второй 23 тыс. рублей. Итого при пробеге в те же 30 тыс. – почти сороковник. Можно сэкономить и сделать в обычном автосервисе – это будет в два раза дешевле, но слетает гарантия.

Мойка. Асфальт у нас стал ровнее, но не чище. Чтобы не выглядеть на дороге клошаром, нужно мыться хотя бы раз в неделю по 500 рублей. Итого в год 24 тыс. Плюс иногда чистка багажника, салона и прочие мелкие радости. Округляем до 30.

Парковка! Эта статья расходов сильно зависит от образа жизни: каждый день вы ездите на работу или нет, в центре она у вас или на окраине, есть там служебная парковка или отсутствует. Еще вполне возможно, что вы арендуете место на парковке возле дома, а это минимум 4000 в месяц.

Резина. Дополнительный зимний комплект, даже бюджетный вариант, купленный в Ашане, будет стоить минимум четвертной. Плюс по 3 тыс. в сезон за переобувку. Итого тридцатник в первый год и по 6 тыс. в последующие. Это еще при условии, что вам есть где держать дома резину и не надо тратиться на ее хранение.

Что там у нас еще? Ах, да – всякие автоаксессуарчики. Детское автокресло, верхний багажник с креплением, приспособления для перевозки велосипедов, брызговики, защита картера, тонировка, новые дворники, держалка для айфона, наклейка «Спасибо деду за победу». Этого добра можно добавлять по вкусу, но практика показывает, что в год червонец на мелкие радости уходит только так.

Да, и самое смешное! Несмотря на наличие собственного автомобиля, вы все равно не перестанете ездить на такси. То в аэропорт нужно, а на стоянке оставлять собственную тачку дорого. То засиделся с друзьями за праздничным столом – вызывай «трезвого водителя». А если машина в ремонте по случаю ДТП, то и вовсе придется пользоваться услугами автопроката месяц, если не два.

Итого, первый год эксплуатации Audi Q5 обойдется представителю верхней прослойки среднего класса в 840 тыс. рублей. Год второй – тысяч в 600, а дальше расходы снова будут неуклонно расти, потому что с истечением гарантийного срока все детали автомобиля начнут исправно ломаться – за этим природным явлением уже давно следят целые департаменты у всех крупнейших автопроизводителей мира.
И это мы еще не просчитали вариант, при котором вы купили ее в кредит. В этом случае и страховка будет дороже, и проценты составят тысяч 20–30 в месяц. В общем, реальная стоимость эксплуатации той же «Авдотьи» уходит за горизонт миллиона рублей в год. Еще не расхотелось идти в автосалон?

Я, конечно, понимаю, что в стране живут не только представители верхней прослойки среднего класса и по дорогам, кроме Audi Q5, ездят машины и попроще. Не буду грузить читателя новыми расчетами, скажу только, что, по моим прикидкам, в крупном городе машина начинает себя худо-бедно оправдывать лишь в том случае, если она стоит меньше 600 тыс. рублей, ею владеет семья с детьми и у этой семьи есть дача за городом.

Всем прочим уже давно пора задуматься, а не слишком ли дорог овес, которым приходится кормить персонального коня, и не лучше ли воспользоваться извозчиком?

Давайте рассмотрим достойные альтернативы. Будем исходить из предпосылки, что общественный транспорт – альтернатива недостойная. Примем как данность, что человек без двигателя внутреннего сгорания – не человек.
Альтернатива первая – такси. Оно, кстати, в последнее время заметно подешевело. Средняя цена поездки по Москве сегодня составляет 500 рублей, есть еще всякие скидки для постоянных клиентов. Даже если гонять на нем и на работу, и в булочную, трудно потратить за год больше 300 тысяч.

Сюда мы не включаем поездки на дальние расстояния. Для этого есть аренда автомобиля с услугой доставки к дому. Даже если вы заядлый путешественник, 100 тыс. рублей в год на эти цели для вас предел. Итого: получается, что собственный автомобиль обходится раза в два дороже. Так зачем он тогда нужен?!

А ведь еще грядет нашествие каршеринга. В Москве, например, он заработает уже этой осенью. Слово дурацкое, но услуга востребованная. В одном месте берешь машину, в другом сдаешь – и все удовольствие шесть рублей минута вместе с бензином. После появления этого сервиса в Милане, например, 30% его регулярных пользователей заявили о намерении продать свой личный автомобиль.



источник: ссылка доступна только зарегистрированным

Сообщение отредактировал Shiko - 21.8.2015, 2:57

До 13 года вел учет расходов, включая даже щетки стеклоочистителя и предохранители с лампочками, в зависимости от наличия и стоимости ремонтов меньше 250 тыров не было, доходило и до 400, это в те годы и при пробеге 12-15 тыс за год. Так что полностью согласен!!!

Это что за автомобиль такой???

Mag-i-Rus, это не автомобиль такой, а его хозяин.

Что-то я не вкурил ... - ты пожаловался или похвалился?

По средствам надо жить и все дела. Кто может себе позволить купить и содержать большой внедорожник - без вопросов. Ну если нарвится возить свою попу и несколько кубов воздуха по городу на бегемоте А как нашкрябают, займут, кредит возьмут...лишь бы корыто покруче. А потом оказывается "дорого"

Сообщение отредактировал shans2 - 21.8.2015, 20:53

пусть валят с нерезиновой, там ценник на все будет другой, а то они там последний хрен с перцем доедают...

GOLLANDEC, не свалит ни кто с нерезиновой ... покуда будет такой разрыв в оплате труда между ней и другими городами ...

на самом деле одной (или просто маленькой) машиной сложно обойтись в семье, если любят выбираться за город... на природу типа нашей

С середины апреля веду расходы на авто в программулине на телефон. Скажу так, лучше бы не записывал... Похоже такси на порядок дешевле выйдет. Правда, авто совершеннолетнее - стало сыпаться. Восстанавливаем не жалея, ремонтеры уже на полном серьезе указывают на сомнительную целесообразность восстановления. На сегодня из родных остались только рама, кузов, рычаги со ступицами и передний редуктор.

Dr_XXL, Алексей, такси может и дешевле (тоже грубо прикидывали), но горизонты поездок такси не расширит! На Гранд на такси в этом году бы не съездил На рыбалки и природу, да еще с вашим неизменным четвероногим другом - и подавно не съездишь!

Машина - это возможность бывать там где хочешь (или где можешь, если она маленькая и низенькая). Это деньгами не измеришь.

Вообще с некоторых пор ничего не делю на дорого-дешево. Могу позволить или пока не могу - как-то так

Сообщение отредактировал clever - 21.8.2015, 22:11

А вот эти мелочи и окупают содержание авто! Так бы и страну не посмотрели и охоты-рыбалки были бы очень порезаны

Почему весь мир падает вслед за китайской экономикой


Обвальное падение мировых финансовых рынков, случившееся 24 августа, по традиции называют «черным понедельником». В чем причины этого мирового финансового кризиса? Кто больше виноват — Китай или Европа?



Аtlas-news: Падение индексов в Китае произвело волновой эффект по всему миру

Редакция испанского информагентства «Атлас» отмечает, что причиной глобального падения фондовых рынков мира является спад в экономике Китая. «Все лето было плохим для Китая, замедлился рост его экономики, экспорт уменьшился. Но сегодня падение индексов было худшим с 2007 года, и это произвело волновой эффект по всему миру».


Tagesspiegel: В кризисе виноват не Китай, а ЕС

Густав Хорн, директор европейского Института макроэкономических исследований считает, что в кризисе виноват не Китай, а ЕС, у которого в последнее время нет стабильной экономической политики.

«Если бы в Европе экономика развивалась стабильно, мы не волновались бы за китайский рынок. Мы должны бороться за стабилизацию экономической и финансовой политики в ЕС, чтобы вернуть прежние темпы роста». Несмотря на пакет помощи для Греции со стороны ЕС, «инвесторы по-прежнему не верят в стабильность экономической среды Евросоюза и, следовательно, осторожны с вложениями».


Brookings: Китай оказался не готов к либерализации

По мнению бывшего старшего советника Всемирного Банка Брайана Пинто, в нынешней ситуации все-таки виноват Китай, чья девальвация «встряхнула» мировые рынки. «Девальвация — неохотное признание Китая в том, что его политика интернационализации юаня и либерализации операций с капиталом преждевременна. Оказалось, что у Китая есть более насущные вопросы финансовой политики в повестке дня.

Даже беглый обзор китайской экономики показывает, что финансовая система Китая не готова к либерализации. Краеугольный камень любой финансовой системы, будь то развитые страны или страны с формирующимся рынком, — доверие и прозрачность. У Китая недостаточно ни того, ни другого».


Йан Бреммер: Ожидания коллапса китайской экономики сильно завышены

Директор группы «Евразия» Йан Бреммер полагает, что ожидания так называемой «жесткой посадки» экономики Китая, то есть ее реального коллапса, чрезвычайно завышены.


Пол Кругман: Проблемы в экономике Китая отражаются на всех, кто с ним связан

Лауреат Нобелевской премии в области экономики, ведущий экономический обозреватель New York Times Пол Кругман отмечает, что в происходящем нет ничего удивительного. «Китай — глобальный экспортер, и проблемы в его экономике отражаются на всех, кто с ним связан. Америка ставит себя и Китай в зависимость от кредитов, затем, когда у Китая начинаются неприятности, она требует их обратно и тем самым тоже вовлекает всех нас в кризис. Любая такая ситуация приводит к повышению процентных ставок, однако мы наблюдаем обратное».


CNN: Глобальные инвесторы слишком остро реагируют на китайские проблемы

Согласно мнению экономического отдела CNN, к падению мировых финансовых рынков в понедельник привели три основных фактора. Во-первых, опасения, что экономика Китая замедляется быстрее, чем этого ожидали аналитики. Во-вторых, отсутствие уверенности в том, что ФРС повысит ключевую процентную ставку. В-третьих, эффект падения цен на нефть, торгующейся ниже 40 долларов США, на самом низком уровне за последние шесть лет. Глобальные инвесторы слишком остро реагируют на финансовые риски Китая, тем самым усугубляя турбулентность.


The New York Times: Ставка на Китай как на второй локомотив мировой экономики оказалась несостоятельной

По мнению The New York Times, многие аналитики надеялись, что экономика Китая может быть хорошим двигателем для мировой экономики и еще одним крупным источником роста наряду с Соединенными Штатами. Но неправильное обращение китайского правительства с экономикой страны этим летом дает основание предполагать, что Китай не готов играть эту роль в ближайшее время. Американская экономика находится в лучшей форме, но все же растет недостаточно быстро, чтобы помочь остальному миру.


Project-syndicate: Китай должен дать возможность инвесторам поверить в свою экономику

Бывший председатель комиссии по ценным бумагам Гонконга Эндрю Шэн и директор Института Международных Финансов (IFF) Сяо Гэн опубликовали совместный текст, в котором утверждают, что властям Китая для преодоления экономических проблем необходимо дать рынку реальную возможность саморегуляции. Ситуация в Китае, на взгляд экспертов, тяжелая. Несмотря на стабилизацию роста ВВП в семь процентов в годовом исчислении почти все ключевые экономические показатели — такие как номинальный ВВП, инвестиции в основные фонды — растут значительно медленнее, чем в последние четыре года.

Какое-то время усилия правительства по поддержанию социальной сферы, сектора услуг и уровня заработной платы помогали стимулировать внутреннее потребление и предотвращать дефляцию. Такие факторы способствовали оптимизму китайского фондового рынка. Когда же проблемы Китая стали более очевидными, доверие инвесторов упало, а вслед за ним упал и фондовый рынок

Если Китай намерен избежать дефляции и возродить уровень инвестиций, ему нужно стимулировать доверие рынка. Никто не увеличит инвестиции в Китай, если не будет уверенности в том, что экономика страны в конечном счете позволит получать прибыль. Власти Китая должны гарантировать и обеспечить согласованную работу государственных и рыночных сил. Девальвация юаня призвана увеличить конкурентоспособность китайских предприятий на внешних рынках.


Project-syndicate: Девальвация юаня противоречит интересам самого Китая

Бывший президент Китайского общества мировой экономики и директор Института мировой экономики и политики при Китайской академии социальных наук Ю Юндин заявил, что начатая 11 августа девальвация юаня на 2 процента, вызвавшая у многих иностранных экспертов негативную реакцию, не в интересах самого Китая.

Китай хорошо знает, что валютные войны обречены на провал. Во время азиатского финансового кризиса 1997 года экономическая ситуация в Китае была гораздо хуже, чем сегодня, но правительство тогда не поддалось искушению девальвировать юань, и страна сумела выйти из кризиса практически невредимой. Сегодняшней девальвации недостаточно для торгового баланса Китая, на страну приходится более 12 процентов мирового экспорта. Доминирование импорта сырья и компонентов, а также экспорта готовой продукции делает эффективность девальвации еще более сомнительной. Совокупный внешний долг нефинансовых компаний в Китае равен 1 триллиону долларов, а девальвация только усугубляет задолженность, риск банкротств возрастает.

За краткосрочной девальвацией юаня стоит долгосрочная цель властей Китая в смещении модели экономического роста. Китай планирует уменьшить свой торговый профицит и компенсировать негативные последствия этого процесса за счет увеличения внутреннего спроса. Правительство Китая заявило, что паритетный курс юаня отныне будет тесно привязан к спотовым ставкам закрытия предыдущего дня. Это говорит о том, что девальвация была направлена на предоставление рынкам большей роли в определении курса юаня с целью создания условий для более глубокой денежной реформы.

События последних дней показали, что юань находится под значительным давлением амортизации, которая, вероятно, усилится, поскольку Народный банк Китая на фоне слабого роста ВВП разрыхляет денежно-кредитную политику и предпринимает усилия по либерализации операций с капиталом, интернационализации юаня, что создает все условия для волатильности обменного курса. Обесценивание юаня — проблема для всего мира. Ни одна из сторон не имеет права на ошибку.

Что будет с российской экономикой при цене американской валюты больше 100 рублей


Зампред правления банка «Возрождение» Андрей Шалимов сообщил, что Банк России порекомендовал кредитным организациям провести стресс-тесты, заложив в качестве параметра проверки курс доллара в 100 рублей. Такие стресс-тесты — явление будничное, но сегодня сочетание «100 рублей» и «доллар» заставляет людей нервничать.

Вечером 25 августа ничто не предвещало беды. После лихорадки рынки постепенно успокоились, нефть немного подорожала, а следом голову поднял и рубль. Евро падал до 78,1 рубля, доллар — до 68,13. Не очень страшные цифры, если учесть, что 24 августа за европейскую валюту давали 83,63 рубля, за американскую — 71,65.

И тут прозвучало заявление Шалимова. По словам банкира, регулятор таким образом пытается выяснить, смогут ли финансовые структуры платить по валютным долгам при дальнейшем обвале рубля.

Вот и Банк России поспешил опровергнуть Шалимова. Представитель ЦБ отметил, что кредитным организациям не предлагалось проводить стресс-тесты на чувствительность к курсу рубля. И подчеркнул, что сведения о структуре и размере валютных долгов российских банков собираются в постоянном режиме. Иными словами, бояться не нужно, у нас все хорошо. До сих пор неясно: то ли банкир что-то перепутал, то ли ЦБ решил перестраховаться.

Еще одна негативная новость — обновленный прогноз Минэкономразвития. Интересна его пессимистичная часть. В ней говорится, что нефть в ближайшие три года будет держаться около отметки в 40 долларов за баррель (кстати, 24 августа глава ведомства Алексей Улюкаев допускал, что она может упасть ниже 40 долларов, правда, ненадолго). Если данный сценарий реализуется, экономический спад продлится до 2017 года, курс доллара продержится на уровне выше 75 рублей, а в 2018-м подскочит до 78 рублей. Кроме того, в бюджет сейчас заложена стоимость нефти в 50 долларов за бочку. Если она подешевеет на 10 долларов, придется снова резать государственные расходы.

Очевидно, что экономические власти России готовятся к ухудшению ситуации. При дальнейшем удешевлении углеводородов рубль продолжит падать. Не исключено также, что национальная валюта протестирует отметку в 100 рублей за доллар. Тогда российскую экономику ждут суровые испытания.

«У нас высокая доля импорта. А это значит, что при столь значительной девальвации рубля взлетят потребительские цены. А ведь удержание инфляции в определенных рамках — это единственная конкретная цель правительства. Рост цен и снижение доходов населения может привести к тому, что потребности значительной части обычных граждан просто не смогут быть обеспечены. Возможно даже введение карточек», — говорит эксперт.

По мнению Гринберга, наполнение бюджета путем девальвации национальной валюты недопустимо. «Это, я бы сказал, утрата чувства юмора и здравого смысла», — считает он. По его словам, существует «масса способов поддержать курс рубля». Среди них самыми действенными эксперт считает введение валютных ограничений: «Можно обязать компании продавать 70-75 процентов валютной выручки, вводить резервирование капитальных операций в банках». Гринберг не опасается негативных последствий валютного регулирования.

«Некоторые пугают возвратом к СССР, но, на мой взгляд, это глупости. Например, романские страны — Франция, Италия применяли валютные ограничения вплоть до конца 1980-х годов, а Германия обязывала продавать валютную выручку до конца девяностых», — напомнил он.

По словам главного экономиста Альфа-банка Натальи Орловой, курс доллара может установиться на уровне 100 рублей в двух случаях. Во-первых, при падении стоимости нефти до 20 долларов за баррель. Произойдет разовое сокращение покупательной способности населения, а инфляция приблизится на короткое время к 20 процентам. Во-вторых, по причине неконтролируемого роста денежной массы. Тогда страна войдет в длительный период высокой (15-20 процентов) инфляции и перманентного сокращения уровня жизни населения. «На данный момент оба сценария выглядят крайне маловероятными», — подчеркнула Орлова.

С ней согласна и начальник аналитического департамента инвесткомпании «Совлинк» Ольга Беленькая. «При цене на нефть 30-32 доллара за баррель это вполне возможно, но сейчас такой сценарий представляется уж очень пессимистичным», — считает эксперт.

По ее словам, критически важно время, в течение которого российская валюта может упасть до критических значений. «Одно дело, если это растянется на несколько лет, и экономика успеет к этому подготовиться, и совсем другое — если девальвация будет резкой. Это станет шоком как для финансовой системы, так и для всей экономики», — отмечает эксперт.

При реализации этого сценария платежеспособность граждан упадет, а значит, у банков резко ухудшится качество кредитных портфелей, возникнут проблемы с ликвидностью и достаточностью капитала. Соответственно, еще какое-то количество банков покинет рынок. И все это — на фоне резкого повышения спроса на валюту и изъятия депозитов из банков. По мнению Беленькой, если соответствующий стресс-тест проводился, то цель регулятора — посмотреть, насколько кредитные организации готовы к подобным шоковым ситуациям. Однако информация по таким мероприятиям, как правило, не бывает публичной.

Аналитик инвестхолдинга «Финам» Антон Сороко считает, что доллар подорожает до 100 рублей при снижении стоимости марки Brent до 30 долларов за баррель. «Мы полагаем, что такое развитие событий маловероятно из-за сильного влияния на рынок статистики по нефтедобыче в США. При прохождении отметки в 40 долларов производство может существенно сократиться из-за консервации сланцевых месторождений», — отметил он. Но если нефтяные котировки обвалятся, помимо девальвации рубля, можно будет увидеть и другие последствия: инфляцию по итогам года выше 18 процентов, новую панику на валютном рынке и дальнейший отток капитала из страны. В данном сценарии экономический рост откладывается на 2017 год.

Zanoza, ИМХО, не столь не договаривают, сколь воюют за новые границы ... паритета цен.

А мне что-то подсказывает, что Кафка и Салтыков-Щедрин для нашего правительства (перманентно любого) - инструкция по эксплуатации.
Безнадёга.

Красиво, да?

Сообщение отредактировал shans2 - 1.9.2015, 17:14

shans2, симпатичная барышня. Вроде тема про кризис, нет?

Filmor, может она чего скрысила

Или курс повысила

Да, но для "полной красоты" не хватает такого же табло с ценами на нефть Бренд и Юралс

Предложение фьючерсов нефтяных может в разы отличаться от реального спроса,в этом то весь бред и состоит,что торгуют не реальной нефтью а контрактами на ее исполнение .А БУДУТ ЛИ ЭТИ КОНТРАКТЫ ИСПОЛНЯТЬСЯ ЗАВИСИТ ОТ СТОИМОСТИ ЭТОГО КОНТРАКТА,И ЗДЕСЬ НА ЛИЦО ПРОТИВОРЕЧИЕ САМО ПО СЕБЕ. КОГДА ИЗЛИШНЕЙ ЛИКВИДНОСТЬЮ ПЕРЕГРЕВАЕТСЯ РЫНОК В ДАННОМ СЛУЧАЕ НЕФТЯНОЙ.На данный момент этих контрактов, в которые закачены деньги различных финансовых учреждений, слишком много и предложение этих контрактов на рынке сильно оторвано от реального нефтяного рыночного сектора,достаточно будет незначительных новостных возмущений что бы направлять эту фьючерсную лавину в ту или иную сторону,что мы и наблюдаем в последнее время.В результате огромная рыночная волатильность и финансовый пузырь с закаченным в нефтяные фьючерсы капиталом.Чем это чревато. В один момент когда нервы игроков на фоне новостных событий начнут сдавать и нефтяные контракты излишне напечатанные и излишне перепроданные обвалят нефтяной рынок до неприлично малых величин . пойдет обратная реакция со стороны реального добывающего сектора добычу уронят так же до неприлично малых величин и пойдет обратная реакция.И амплитуду этих качелей просчитать будет очень сложно.кто сможет просчитать заработает на этом.И на лицо когда рынок капитала оказывает негативное влияние на реальный экономический сектор. перегревая и накачивая энергетику излишним капиталом,раскачивает рынок и банкротит всех и вся,на фоне всех этих чудес пора нам Капитал Маркса перечитывать,

Евгений Ясин — РБК: «Кризис недоверия к власти не проходит»

Бывший министр и известный экономист пережил не один финансовый кризис. В интервью РБК он рассказал, чем нынешняя ситуация в экономике отличается от предыдущих, когда кризис может закончиться и что для этого нужно


Научный руководитель НИУ «Высшая школа экономики», профессор, в 1994–1997 гг. министр экономики, а затем в течение нескольких месяцев министр без портфеля, Евгений Ясин стоял у истоков экономических реформ в России начала 1990-х гг.


— Евгений Григорьевич, можете объяснить, что происходит за окном — в чем причина обвала рубля в прошлый понедельник, что с нашей экономикой?

— Все, что происходит, касается не только России, а многих стран, поскольку мы все столкнулись с очередным мировым экономическим кризисом. Он не стихийный и в значительной степени связан с тем периодом, который мы переживаем, начиная еще с 1973 года, когда была создана ОПЕК и когда цены на нефть за один год были повышены в три раза. Это был трудный момент для мира, на которой в России тогда не обратили никакого внимания. Точнее, обратили только в одном отношении. В 1967 году в Западной Сибири открыли богатое Самотлорское месторождение нефти, и мы начали его освоение. И вот когда началась добыча, мировые цены как раз выросли втрое и продолжили расти. В течение всего еще советского периода мы пользовались этим моментом, это было для нас выгодно, и мы особо не переживали. Но в США, в Европе кризис уже начался. И его можно трактовать шире: характерная для периода индустриализации дешевизна полезных ископаемых заканчивается, мир получает новую, гораздо более высокую оценку полезных ископаемых, и, соответственно, меняется философия их использования в экономике. Так и произошло во многих странах.

В 2001 году руководитель Федеральной резервной системы Алан Гринспен резко опустил учетную ставку процента. США провели это мероприятие в расчете на то, что оно оживит американскую экономику. Это было особенно важно после нападения исламских экстремистов на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке [9 сентября 2011 года]. Он снизил ставку почти до 1% [с начала 2000 года учетная ставка ФРС в течение двух с половиной лет опустилась с 6,5% до 1% — РБК]. Это привело к определенному оживлению в США, в Европе, но в большей степени это вызвало оживление в других — развивающихся странах: Китае, Индии, Бразилии, России. Но потенциал, заложенный действиями Гринспена, был ограничен.

В 2007 году в США начался кризис ипотечного кредитования. Это создало определенные трудности американцам. Оживление сменил экономический кризис. На следующий год это подтвердило банкротство компании Lehman Brothers. Никакого отношения к России это не имело, я привожу иллюстрации, которые говорят, что этот кризис — явление довольно глобальное. И оно связано с тем, что мы переходим от индустриальной к инновационной эре. Эти процессы всегда случаются, и самые большие проблемы приносят развитым странам, а потом и остальным.

— Но Россия же не с 1973 года включилась в мировую систему.

— Россия, конечно, в какой-то степени шла своим путем. Мы ведь пережили очень тяжелые времена: совершили социально-экономическую революцию, от коммунизма перешли к капитализму, от планово-административной системы к рыночной. Это повлияло в целом на нас и мы должны были искать свои новые пути, как поднимать экономику страны в этих условиях. Первые годы, с 1991 по 1998 год, проходила довольно мучительная, болезненная трансформация. И почти сразу — мировой кризис. Цены на нефть обвалились. Как ни странно, но с приходом к власти правительства Евгения Примакова [в сентябре 1998 года] экономика стала подниматься, причем первое время, с 1999 по 2003 год, не благодаря нефти. Помогла девальвация: вырос спрос на отечественные товары, стало возможным гораздо больше продукции продавать на конкурентных началах. И, опираясь на это, стало возможным и выделять определенные деньги предприятиям, страдающим от нехватки финансовых ресурсов. А потом уже с 2003 года начался новый виток роста цен на нефть и газ, и в экономике все стало хорошо. Правда, дорогое сырье не вечно, и, вспыхнув в 2006 году, цены на него упали более чем в два раза, заметно осложнив процесс трансформации российской экономики.

Впрочем, мы довольно успешно прошли кризисные 2008–2009 годы, затем был определенный рост в 2010–2011 годах. Но начиная со второй половины 2012 года мы снова почувствовали признаки спада. Сначала он касался только снижения темпов экономического роста. Но потом наступили 2013, 2014 годы — и уровень роста упал до 0,6% в расчете на год. Затем начался 2015 год, в котором на количественных показателях стали сказываться в том числе те события и явления, которые мы пережили в 2014 году.

— Что вы имеете в виду?

— Сильное падение рубля началось не в [прошлый] понедельник, а в конце 2014 года. И тогда это, совершенно очевидно, было связано с событиями вокруг Крыма, Украины и так далее. Это была вспышка недоверия к российскому руководству. В результате в 2014 году вывоз капитала из России составил $151,5 млрд, а до этого в 2013 году был $61 млрд [оценка Банка России]. Это очень много [за первое полугодие 2015 года — $52,5 млрд — РБК].

Но для России эта вспышка не первая, в целом этот процесс начался еще раньше. Помимо встраивания в мировую экономику у нас была своя история, связанная с реализацией рыночных реформ и с определенными внутренними политическими событиями, в том числе столкновением класса бюрократии с классом буржуазии, в первую очередь нашими олигархами. Первыми представителями бюрократии были Анатолий Чубайс и Борис Немцов, которые представляли правительство на довольно высоком уровне. А с другой стороны, семибоярщина — Борис Березовский, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский... Схватка между ними была довольно сильная. Когда власть сменилась, и президентом стал Владимир Владимирович Путин, он занял довольно жесткую позицию во взаимоотношениях [бизнеса и власти]. При этом стали поступать доходы от нефти, чего раньше, ни при Горбачеве, ни при Ельцине, не было. И повышение цен на нефть показало президенту и его коллегам, что сейчас есть все возможности для подъема экономики страны и для приобщения их к делению тех богатств, которые формировались в новых условиях. Это мои предположения, я там никаких ролей не играл.

Все закончилось в 2003 году, когда посадили Ходорковского. Перед этим были разгон НТВ, история с Гусинским, еще какие-то случаи. Политика, проводившаяся в течение нескольких лет, должна была, конечно, вызвать определенную настороженность со стороны нового класса буржуазии. Но одновременно она не наносила ущерб экономике, поскольку доходы от ежегодного увеличения цен на нефть и на газ поступали в распоряжение правительства и направлялись на развитие промышленности и прочих отраслей.

Я должен сказать, что я не противник Путина или его коллег. Я просто вижу определенные стороны их деятельности. Моя позиция состоит в том, что схватка с Ходорковским стала последней чертой, и взаимоотношения между бизнесом и властью были окончательно испорчены. Тот класс, который не относился к буржуазии, к капиталистам, но хотел извлекать выгоду от рыночной конъюнктуры, получил власть и стал ее использовать. И заметную роль в этом сыграли силовые структуры.

— Вам могут сказать, что это было давно, Ходорковский уже на свободе, и у бизнеса короткая память.

— Я бы не стал делать выводов, что это было тогда и давно прошло. Да, потом бизнес принимал участие в развитии и модернизации экономики России на базе доходов от нефти. Но энергия, с которой он предпринимал эти усилия, была довольно ограничена. Когда через какое-то время ситуация снова изменилась, и доходы от торговли, добычи нефти стали сокращаться, недоверие снова дало о себе знать. И этот кризис недоверия не проходит. Мы сейчас наблюдаем определенные колебательные процессы — то выше, то ниже. Но какого-то устойчивого состояния нет.

Пока чувствовалась энергия восстановления в 2010–2011 годах, правительство тратило крупные резервы. Но начался новый кризис. И он свидетельствует о том, что не были предприняты меры, которые должны быть предприняты, чтобы мы получили институционально отлаженный механизм рыночной экономики, который опирался бы на правовую систему, верховенство права и на политическую конкуренцию. И вот теперь как никогда понятно, что пришло время заниматься развязыванием этих проблем, а не просто так говорить, что нужно соблюдать права человека, нужно строить гражданское, что нельзя вывозить деньги за пределы страны, что власти в других странах должны меняться законно и что Майдан мы не признаем. Но зато, если происходит Майдан и нарушается закон, то мы забираем Крым в соответствии с результатами референдума.


— Вы действительно считаете, что именно сейчас власть займется построением эффективного рыночного механизма?

— У нас только два возможных пути развития после реформ в новой России. Это путь силовой с опорой на определенные бюрократические силы и путь рыночный. Мы перед выбором, хотя первые шаги, особенно после событий конца 2011–2012 года, которые идут под влиянием власти, указывают скорее в сторону силового варианта.

— Присоединение Крыма — не окончательный поворот в сторону силового варианта?

— Нет, после этого был же еще Донбасс. Возьмите те законы, которые были приняты на этом отрезке времени, в том числе закон об «иностранных агентах». Возьмите арест людей, которые выходили на Болотную площадь. Еще Pussy Riot. Это была обстановка давления на те силы, которые выступали в оппозиции. А в оппозиции они выступали по причине недовольства тем, что происходило раньше. Власть попыталась создать определенную систему давления. Решение проблемы вокруг Украины, Крыма была некой системой мер, которая должна была показать Западу, что Россия не оставляет ту роль, которую она играла, будучи сверхдержавой. Она не настаивает на том, чтобы Украина входила в состав России, но она настаивает на том, чтобы Украина была в сфере влияния России. В отношении Крыма спорные вопросы. Я просто выскажу свое личное отношение. Решение Никиты Сергеевича Хрущева в 1954 году по поводу Крыма и его передаче Украине было абсолютно безответственным. Но безответственность руководителя советского государства тогда была нормой, никто по этому поводу не возмущался. Но, вообще-то говоря, Россия завоевывала Крым.


— Ну вот многие считают как раз, что справедливость и восторжествовала.

— Можно было бы так сказать, если бы в 1994 году не было подписано несколько международных соглашений, согласно которым Крым переходил Украине, а все ядерные заряды передавались России. Есть такое правило: нравится, не нравится, но если мы подписали эти международные соглашения, то мы обязаны подчиняться. Не может быть, чтобы была одна справедливость и другая. Создается определенная проблема, которую очень трудно решить. Я одессит, предупреждаю. Я 30 лет прожил в Одессе, это моя родина, это место я очень люблю. И могу вам сказать твердо — это русский город. Не в том плане, что он русскими населен. А в том, что это город русской культуры. В значительной степени международной, конечно, так как это порт, но все-таки это больше русская культура. Поэтому если приходят люди и говорят, давайте мы перейдем все на украинскую культуру, выселим отсюда русских, евреев, еще кого-то и здесь все будет на украинской мове, то мне это неприятно. Но я подхожу в данном случае не эмоционально. Я подхожу с точки зрения человека, имевшего какое-то отношение к политике.

Образовался очень сложный политический узел, из которого без взаимных обид, без применения силы выбраться будет трудно. Особенно для страны, оказавшейся в тяжелом экономическом положении, которое будет ухудшаться. Рассчитывать, что мы от этого получим облегчение, нельзя. У меня нет большего желания в жизни, чем видеть Россию процветающей страной, как США, Германия, Франция.

Что для этого делать нужно? Точного ответа у меня нет. Но я знаю, что много надо делать иначе, чем мы делали в последние годы. В частности, надо доделывать реформы, осуществлять институциональные преобразования, которые укрепляют позиции права, которые развивают рынок, создают более благоприятные условия для законной конкуренции и экономической, и политической. Нам нужно предоставление гражданских свобод, свободы слова. Это нужно для расцвета страны.

— Если нынешний курс государства все-таки продолжится, как скоро мы выйдем из кризиса и с какими потерями?

— Честно, я не знаю. Если мы не будем предпринимать достаточно энергичных мер, оставим в стороне реформы... Давайте с Крымом подождем, решим другие проблемы, которые стоят в нашей стране: вопросы демократизации, функционирования нормальной многопартийной системы, выборов. Давайте займемся этим. Уверен, что на этих началах мы сможем отменить все санкции, если будем сами все правильно делать. Это облегчит ситуацию. Вот на этот случай я предвижу, что при том спаде, который у нас начался, и при том положении, когда мы не можем немедленно предпринимать такие действия, которые будут ликвидировать недоверие между бизнесом и властью, тогда нам для того чтобы начался подъем в России, нужно будет от 3–5 лет. Есть ли они у нас? Я сомневаюсь. Нам нужно быстрее.

— Предпосылок для того, чтобы началось то, что вы говорите, пока никаких нет.

— Я бы не стал говорить, что их нет. Я не знаю, какая обстановка в правительстве, какая вокруг президента. Но тем не менее я наблюдаю даже в прессе, что вот та ожесточенность, противостояние, которые были три-четыре месяца назад, начали спадать.

— Но если то, на что вы надеетесь, все-таки не случится?

— Нас ждет все то же недоверие.

— Даже если предположить, что чиновники предпримут все необходимые меры, чтобы вернуть доверие бизнеса, то оно не вернется в один момент. Россия — зависимая от сырья страна. И если мы действительно входим в новый цикл, когда цены на энергоресурсы будут низки, то тогда что нас ждет — очередной секвестр бюджета, рост налогов, девальвация?

— Несколько дней назад в «Независимой газете» была статья Андрея Белоусова, помощника президента по экономике. В ней он говорит о том, что когда складывается такая ситуация, для того чтобы вернуть доверие, необходимо повысить процент по ссудам Центрального банка. А ЦБ, в отличие от того что он сделал в декабре, этого не делает. Другого более разумного выхода, кроме как поднять ставку, нет. Я с Белоусовым согласен, считаю, что это правильно.

Что делал ЦБ до этого? Он выпускал рубли, проводил интервенции, привлекал валюту и пополнял резервы. Это было разумно? Разумно. Потому что все может случиться, а у нас долги, и нам надо поддерживать наши компании и так далее. У нас на предшествовавших этапах резервы довольно сильно сократились. $550 млрд на начало кризиса, начало 2013 года, а сейчас уже $360 млрд. Для такой страны, как Россия, которая привыкла себя равнять с Норвегией, этого мало. ЦБ решил, надо немного пополнить. В это время курс российской валюты поехал вниз, потому что интервенций не стало. Банки вообще находятся в плохом положении и не могут кредитовать предприятия на приемлемых условиях. Что надо делать? Бесплатного ничего нет.

— Если повысить ставку, то экономика не рухнет?

— Это означает, что у нас опять восстановится дисциплина, опять станет ясно, что реально в этих условиях кредит будет стоить столько-то, и дешевле вы не сможете привлечь. Будут какие-то трудности, мгновенно подъем российской экономики не начнется. Но на самом деле важно, чтобы у нас не медленно начался экономический рост, а сформировалось рыночное равновесие. Сейчас мы или на дне, или близки к этому, и, значит, через какое-то время можем начинать наступление. Когда эта ситуация сложится (а она сложится при равновесии процентных ставок), после этого у вас начнет формироваться более сносная банковская система. Еще пару банков закроют, еще что-то с ними сделают, но после этого начнется нормальная работа.

— Повышение ставки позволит избежать девальвации?

— Я делю наши этапы движения к подъему следующим образом. Первый — финансовый кризис, валютный кризис, который был в декабре 2014 года. Затем второй этап — кризис реальной экономики. Это то, что мы переживаем сейчас. Одни предприятия не переживут, другим будет очень трудно, но будут и такие, которые выявят у себя резервы, найдут покупателя на свою продукцию. Произойдет некое переформатирование российской экономики по содержанию. Кто-то будет разоряться, кто-то будет подниматься, мы еще не знаем. Но процесс этот уже начался.

Третий этап — инвестиционный климат. Это проблема доверия и согласие бизнеса, и нашего, и зарубежного, вкладывать деньги в Россию. Вот это решающий вопрос. Если у вас есть только предыдущие вещи, то вы можете затормозить сползание вниз. Для того чтобы начать движение вверх, вам нужен капитал.

Что для этого нужно? Определенные реформы — правовая реформа, политические реформы, экономические реформы. Я считаю чрезвычайно важной реформу местного самоуправления, введение снова земского управления. Я имею в виду ту реформу, которую делал Александр II. Если вы посмотрите, как мы в 2001 году ликвидировали реформу, начатую в 1992 году, вам станет понятно, что добиться хоть какой-то активности гражданского населения, местных избирателей сейчас невозможно. У нас все построено так: собираем деньги в федеральный центр, потом начинается разделение — этому столько, этому столько. Это не местное самоуправление.

— Чем мы можем заменить иностранные инвестиции сейчас?

— Представьте себе, что вы взяли и еще раз обругали всех иностранцев. Потом одну за одной начинаете делать те реформы, о которых мы говорим. Мы объясняем, что это делается для улучшения инвестиционного климата. Если мы устанавливаем низкий налог на содержание коров или приобретение земли, то мы создаем условия для развития фермерского хозяйства. Честное слово, если бы у меня были бы деньги, я бы вложил! Люди начинают рассуждать разумно. Начинается развитие рыночной экономики, создаются условия для повышения активности граждан, у вас меняется обстановка. Я думаю, что после этого русские бизнесмены начнут вкладывать капитал.

— Но что же все-таки ждать нам сейчас? Просто повышения ставок, девальвации или…

— А вы считаете, что повышение ставки, о которой мы говорили, будет мешать при других инвестиционных реформах? Это сложное и длинное дело. Переход к нему это минимум 3–5 лет.

— Просто повышение ставки сейчас, может, и создаст равновесие на финансовом рынке, но это все-таки будет довольно серьезным ударом. У нас есть те предприниматели, которые влачат свое существование, а есть те, которые реально пытаются что-то делать. Повышение ставки их убьет.

— Я жестокий и циничный человек. Во-первых, в силу моего возраста, мне уже за 80. Во-вторых, я — участник реформ. Если вы начинаете реформы с целью не делать никому ничего плохого, то отойдите в сторону и не мешайте. А если вы хотите, чтобы Россия поднималась и могла бы через какое-то время иметь эффективную рыночную экономику и встать рядом с другим странами, которые в этом отношении добились больших успехов, то нужно пойти на какие-то жертвы. Это неизбежно. Если вы начнете просить налог за содержание скота, то это не вызовет восторга и будут неприятности, все будут ругать вас, так же, как и в начале 1990-х все ругали Гайдара. Это естественно, этот путь надо пройти.

— Вы упоминали закон об «иностранных агентах». Как фонд «Либеральная миссия» собирается существовать без Дмитрия Борисовича Зимина?

— Во-первых, Зимин не был нашим единственным спонсором, мы имеем еще определенные спонсорские связи. Если разрешите, я не буду их называть.

— Это иностранные источники?

— Никаких иностранных источников не было. Тогда, когда мы просто ради интереса, собирали и организовывали этот фонд, у меня были большие возможности привести деньги фонда Джорджа Сороса. Тогда, в 2006 году, никаких вопросов относительно иностранных вложений не было. Дмитрий Борисович мне сказал: «Евгений Григорьевич, пожалуйста, не приглашайте Сороса, поблагодарите его за обещание и скажите, что вы не нуждаетесь». Потому что Дмитрий Борисович хорошо знает ту страну, в которой он начал делать капитал. Мы ни копейки и не взяли, никаких иностранных денег у нас не было и нет. Но это же не помешало нашим властям выдвинуть обвинения в том, что мы берем иностранные деньги, причем имелись в виду деньги Зимина. Я хорошо знаю, как эти деньги Зимин зарабатывал, в том числе привлечением капитала на Нью-Йоркской бирже, куда он ездил с Егором Тимуровичем Гайдаром. Это один из первых, лучших российских предпринимателей.

— Ваш фонд продолжит работу, несмотря на признание «иностранным агентом»?

— Намерены, если нам не перекроют кислород.

— Как это возможно?

— Откуда я знаю? Если есть задача перекрыть, перекроют. Вы меня спрашивали, есть ли какие-то признаки позитивные, что-то такое, на что можно было надеяться. А вот наш фонд не закрыли. Пока мы твердо намерены соблюдать закон и содействовать его улучшению.

— Вы не настолько обиделись на «иностранного агента», как Дмитрий Борисович?

— Я не могу обижаться, он создал капитал, он рисковал, он создал огромную программу гуманитарной помощи нашим ученым. А мы что? Мы ходили, просили деньги, нам эти деньги давали. Мы работали с нашими коллегами, с нашей публикой, кто к нам тянется, выпускали книжки — и все. Это совсем другая работа, она, может, требует в меньшей степени приверженности или там демонстрации своей гордости и прочее.

— Вы общаетесь с Дмитрием Борисовичем, он в России?

— Да, мы виделись недавно. Он здесь.

— В Совете по правам человека у вас уже был разговор о вашей деятельности?

— Я член совета и присутствовал на первом заседании, пока очень узком. Я поблагодарил Федотова Михаила Александровича [председатель Совета по правам человека при президенте] за поддержку в трудную минуту. Многие члены совета подписали обращение в защиту нашего фонда, я с большой благодарностью отношусь к этим действиям и намерен столько, сколько смогу, содействовать работе этого совета. Скорее всего, в вопросах экономики. Например, я буду выступать там с докладом, который примерно будет ориентирован на те вопросы, которые мы с вами обсудили.

— Многие называют Совет по правам человека органом довольно номинальным, который слишком часто не слышат. Вы таким его не считаете?

— Знаете, когда начиналась его работа, я относился к этому так же. Потом в течение какого-то времени членом этого совета была моя дочь [Ирина Ясина] и Светлана Сорокина, потом они ушли из этого совета в декабре 2011 года, так сказать выдвигая такое соображение, что он все равно ничего делать не будет. А уж когда ушла Елена Панфилова [глава российского отделения международной антикоррупционной организации Transparency International] и поставили Федотова (он еще потребовал должности советника президента), такая мысль тоже крутилась. Но теперь представьте себе, что вас схватили за горло. И находится единственная организация, которая выступила в вашу защиту. Это они. Я с тех пор гораздо лучше знаю Федотова, ему тоже удавалось иногда что-то сделать. Или, по крайней мере, добиваться большей осведомленности российской публики.













Евгений Ясин

Родился в 1934 году, окончил Одесский гидротехнический институт и экономический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Защитил докторскую диссертацию на тему «Методологические проблемы исследования системы экономической информации». Долгое время работал заведующим лабораторией Центрального экономико-математического института Академии наук СССР.

Политик

Один из авторов написанной в 1990 году программы перехода от плановой к рыночной экономике. Программа получила название «500 дней», но так и не была реализована. В 1994 году возглавил Аналитический центр при президенте и вскоре стал министром экономики России. Эту должность он занимал четыре года — до июля 1998 года (последний год был министром без портфеля). В 2001‒2007 годы — член федерального политсовета партии «Союз правых сил».

Высшая школа экономики

ВШЭ Ясин основал в 1992 году вместе с Ярославом Кузьминовым, бессменным ректором «вышки». Вуз, по замыслу основателей, должен был стать в том числе экспертным центром для Министерства экономики. Сначала ВШЭ была подведомственна именно этому министерству и только с 2008 года перешла в ведение правительства. В 1998 году, после ухода из Министерства экономики, Ясин стал научным руководителем ВШЭ. Он представляет университет в других организациях, курирует проведение университетом крупных научных конференций, участвует в разработке программы развития вуза.

Общественная работа

С 2000 года Ясин возглавляет некоммерческий фонд «Либеральная миссия». Эта организация регулярно проводила дискуссии, семинары, встречи экономистов, политологов, социологов на общественно-политические темы. В своей работе фонд, как говорится на его сайте, опирался на «генетически либеральные ценности свободной рыночной экономики, свободы слова, свободного индивида как основы существования гражданского общества, правового государства». В 2015 году «Либеральная миссия» была признана иностранным агентом. Также Ясин был членом Общественной палаты, но в 2010 году покинул ее. В интервью «Радио Свобода» Ясин заявил, что не мог говорить и делать в палате то, что считал нужны «в силу политических причин». В 2015 году вошел в состав Совета по правам человека при президенте России.





ссылка доступна только зарегистрированным

Труба казне
Правительство откажется от трехлетнего бюджета из-за дешевеющей нефти


Российские власти рассматривают возможность перехода к однолетнему планированию бюджета. Причина — экономические сложности (колебания цен на нефть, нестабильность на валютном рынке, санкции). В таких условиях сводить доходы и расходы казны крайне трудно. Все это результат зависимости России от нефти и газа.

Нефтяные трехлетки

Дмитрий Медведев призвал правительство учесть низкую стоимость углеводородов при формировании нового бюджета. Кроме того, кабинет министров задумался о переходе на краткосрочное планирование. Возможно, власти вернутся к однолетнему формированию казны (сейчас действует трехлетка). Причина изменения бюджетной политики очевидна: экономические трудности, главная из которых — нестабильность на сырьевых рынках.

С 18 июня 2014-го эталонная марка Brent подешевела на 51 процент. Тогда за нее давали 106,54 доллара за баррель, 31 августа 2015-го — чуть больше 54-х. Двукратное падение цен стало шоком для России, крепко привязанной к колеблющимся энергоносителям.

В этих условиях предсказывать экономическую ситуацию на три года вперед правительство уже не в состоянии. Слишком много неопределенности, ситуация меняется каждый месяц. В 2007-м занимавший тогда пост министра финансов Алексей Кудрин говорил, что формирование трехлетнего бюджета поможет стране избавиться от нефтегазовой зависимости. В трехлетки закладывались программы по развитию других отраслей. Надо думать, что теперь от этой идеи отказались. Сейчас речь идет не о развитии, а о том, чтобы свести концы с концами. Иными словами, правительству необходимо сбалансировать доходы и расходы так, чтобы социальные обязательства были исполнены. Тут уж не до диверсификации экономики.

31 августа зависимость рубля от нефтяных котировок достигла максимального значения более чем за десять лет. Корреляция между рублем и стоимостью марки Brent составила 82 процента (при 100 процентах валюта будет идти след в след за ценами на энергоносители), сообщило агентство Bloomberg.

И вдруг в начале недели цены на нефть стремительно пошли вверх — во многом благодаря сообщению ОПЕК, призвавшей к переговорам с другими добывающими странами. В картеле полагают, что конструктивный диалог позволит решить проблему дешевеющего сырья. На этом фоне котировки превысили 54 доллара, подскочив почти на 6 долларов по сравнению с дневными минимумами. Рубль тоже подрос, и проблемы с наполнением бюджета выглядели уже не такими страшными.

Как видим, экономика огромного государства (то есть торговля, бюджет, курс национальной валюты) сильно зависит от внешних факторов. На первый план выходит не грамотность планирования, а результат броска кубиков. Хорошо, если выпадают большие цифры — появляются свободные деньги, их можно инвестировать в инновации, технологии, производство. В противном случае (как сейчас) начинается лихорадка — финансовый поток скудеет, истончается, и заводятся разговоры о сокращении расходов.

Как пример: в правительстве пока не решен вопрос о повышении пенсий. «Бодаются» социальный и финансовый блоки. Первый считает, что выплаты надо увеличить по уровню инфляции, второй предлагает сэкономить и проиндексировать их только на 5,5 процента. Эта дискуссия — одно из следствий зависимости России от цен на нефть.

Проклятие «черного золота»

Богатые залежи природных ресурсов сами по себе — благо. Но многое зависит от того, как их использовать. По данным компании BP, доказанные запасы нефти в России составляют 103,2 миллиарда баррелей (6,1 процента от мировых резервов), газа — 32,6 триллиона кубометров (17,4 процента). Однако, как показывает практика, распоряжаться ресурсами крайне сложно. Слишком уж велик соблазн: зачем заниматься реальным экономическим развитием, если деньги бьют фонтаном прямо из земли?

Отвлечемся на секунду от РФ. Есть такой термин из 1970-х — «голландская болезнь». В 1959-м в Нидерландах, в провинции Гронинген, обнаружили крупнейшее на планете месторождение газа. Чудо! Но радовались голландцы недолго. В конечном счете они оказались в заложниках у собственных недр. Постоянно рос экспорт углеводородов, деньги вкладывались в добывающий сектор. За бортом остались обрабатывающие отрасли и наукоемкие предприятия. Чтобы «вылечится», правительству пришлось принять тяжелое решение — перераспределить доходы в пользу науки, образования и сферы услуг.

27 марта, выступая в Госдуме, министр финансов России Антон Силуанов заявил, что наша страна избавилась от «голландской болезни». Он пояснил, что падение нефтяных котировок заставило государство перенаправить денежные потоки в отрасли, не связанные с полезными ископаемыми. Чиновник явно поторопился. Нефть все еще играет главную роль для РФ. Но дешевеющие энергоносители действительно заставляют правительство заниматься экономикой. То есть думать о том, как развивать агропром, обрабатывающую промышленность, транспорт, туризм, альтернативную энергетику и так далее.

Дорогая и бесполезная нефть

В то же время, дорожающая нефть не приводила к сильному скачку ВВП. Судите сами: в 2004 году средняя стоимость Brent составляла 38,3 доллара, экономика выросла более чем на 7 процентов. В 2005-м североморская нефть подорожала до 54,3 доллара за бочку. ВВП прибавил 6,4 процента. Накануне кризиса — в 2008 году — случился энергетический «бум». За Brent давали почти 100 долларов. Но экономика не заметила этого: рост не превысил 5,2 процента. В 2013-м и 2014-м баррель эталонной марки также стоил дорого: 108,8 и 98,9 доллара соответственно. ВВП в эти годы увеличился на 1,3 и 0,6 процента.

«Вклад нефтегазового сектора в экономику России невелик — порядка 17-20 процентов ВВП», — утверждает главный аналитик Промсвязьбанка Екатерина Крылова. И добавляет, что при этом доля нефти и газа в экспорте составляет 58 процентов, а в доходе бюджета — 51,3 процента (в 2014 году).

Экспорт сырой нефти из России в прошлом году оценивался в 154 миллиарда долларов, нефтепродуктов — в 116 миллиардов, газа — в 55 миллиардов, указывает начальник отдела промышленной политики рейтингового агентства RAEX Федор Жердев. «Вместе получается 65,4 процента от суммы экспортных поступлений. Подсчитать, какова при нынешнем скачущем курсе рубля будет доля доходов от нефтегаза (а это не только экспорт, это еще и НДПИ, и налог на прибыль с предприятий отрасли и много других отчислений) сложно. Можно предположить, что, как и в последние годы, он даст в федеральный бюджет 50-55 процента доходов», — отметил эксперт в беседе с «Лентой.ру».

Казна все еще напрямую зависит от внешней конъюнктуры. И неудивительно, что правительство отменяет трехлетний бюджет. Как сообщил экс-министр финансов Алексей Кудрин в своем Twitter, это решение было неизбежным.

По данным Счетной палаты, с января по июль бюджет получил 7,8 триллиона рублей. 3,5 триллиона из них (или 45 процента) — за счет торговли энергоносителями. На протяжении последних десяти лет около половины доходов обеспечиваются углеводородами. Министр энергетики Александр Новак прогнозирует, что зависимость России от нефти и газа снизится только через 20 лет. К 2035 году доходы казны от их продажи составят около 40 процентов. Это значит, что в ближайшие десятилетия о серьезных экономических реформах думать не стоит. Ускорить их запуск, как это ни печально, может только дальнейший обвал нефти.


ссылка доступна только зарегистрированным

У меня нет Покажи!

Обстановка по России сложная: пробки, нищета, и все дела. Но у нас страна не безнадежная - надо только выделить бабла. Знает каждый эффективный менеджер: если, скажем, сели вы на мель, взял бабла - и нет проблем. Ведь это же - рыночная главная модель. В этом главный фокус экономики: "Дайте нам бабла?" - "Конечно, дам!" Про бабло в любом научном томике - Энгельс, Маркс и прочий Смит Адам.

Если нету сил с работой справиться или просто лень махать кайлом, это не причина, чтоб печалиться, - это все решается баблом. У бабла такое свойство главное, что само работает оно. Страшно было жить в эпоху давнюю, где бабло не изобретено! Но теперь возможно город выстроить, развести сады, прорыть канал - за бумажки с водяными цифрами или, прости господи, безнал. Главное - не быть такими робкими, не мельчить, подписывая акт. Вот Лужков решит проблему с пробками за четыре триллиона. Факт. Он сказал - и в это очень верится. Пробки надоели москвичам - нынче-то по улице проехаться можно разве только по ночам. Да и то - на МКАДе в ночь безлунную я не раз стоял часок-другой. Так что дело важное и умное. И бюджет не слишком дорогой.

Сумма эта, хоть и длинно пишется, но отнюдь не с потолка зато: ведь четыре миллиона движется по Москве водителей авто. Там - четыре, здесь - четыре. Мистика? Нет, математический закон: просто умножаем по статистике мы число машин на миллион. Это - честно. Это - не обидели. Миллион годится в самый раз, чтоб машины выкупить у жителей - кто ж за миллион-то не продаст? Не продаст, конечно, мент, таможенник, депутат, бандит, судья и вор: "Майбах", "Мерседес" с салоном кожаным... нет, за миллион - не разговор. Пусть они по-прежнему катаются. Сколько их? Допустим, тыщи две. Остальные без машин останутся, и не будет пробок по Москве! Все получат миллион без малого (минус подоходный и налог). И пойдут в метро, добро пожаловать! И зачем строительство дорог? А какая будет экология, воздух, тишина и благодать! А машины старые убогие тоже можно где-нибудь продать. И купить чего-нибудь хорошего. Или положить в бюджет Москвы. Кто ж не купит старые за дешево? Купят все. И я куплю. И вы.

Хватит строить и играть налогами. Мы проблемы устраним дотла! Для начала - дураков с дорогами. Нам бы только выделить бабла. Сразу много, а не сумму куцую. Для борьбы с проблемами и злом. Кстати, можно победить коррупцию - тем же самым способом: баблом. Не тюрьмой, не слезными плакатами. Сколько можно плакать и тупить? Каждого, кто жить привык откатами, надо просто взять и подкупить! Дать бабла замешанным в коррупции, подкупить их, суммою маня, - чтобы честно выполняли функции начиная с завтрашнего дня. Дайте им бабла! Открыто! В белую! Любишь взятки? Правда? На, возьми! За бабло они что хочешь сделают - даже станут честными людьми.

Верится с трудом? А ведь, по сути, ну - только так решаются дела. Захотел бабла - и пишешь Путину: "Я чиновник. Я хочу бабла. Ведь с моими скромными зарплатами жить, как я хотел бы, тяжело. Я бы мог и дальше брать откатами, но уж лучше дайте мне бабло. Мы же, так сказать, не пролетарии, в нищете работать не должны. Я там приглядел дворец в Швейцарии. Просто дайте денег из казны. И супруге для большого бизнеса. Детям, внукам, родственникам всем. Чтоб жена попала в книгу Гиннесса и с деньгами не было проблем. А когда отступит призрак бедности, я возьмусь за честные труды. Я ж откаты, взятки - не от вредности, я же это просто от нужды! Путин, дайте денег, очень хочется!" И ответит Путин: "На, бери!" И у нас коррупция закончится, просто исчерпавшись изнутри. И наступит чистота кристальная, честность встанет во главу угла. До чего все просто гениальное! Просто надо выделить бабла.